Наши студенты. Продолжение.
источник : http://abu-mansur134.livejournal.com/2013/09/29/
В Узбекистане я болезненно ощутил, что мы татары совсем не знаем своего языка, своих обычаев и самое главного своей религии. Самые элементарные понятия были для нас абсолютно неизвестны. На фоне всех остальных мусульманских народов наше состояние было очень плачевным. Чеченцы, ингуши, таджики, уйгуры, дагестанские народности: кумыки, аварцы, табасаранцы - все они хотя бы знали, как молиться и как правильно по-мусульмански ходить в туалет. И все они разговаривали друг с другом на родных языках, а я, честно говоря, тогда вообще не понимал своего. Помню накануне отъезда в Андижан, когда я пришел на пятничную молитву в мечеть, то я абсолютно не понимал, что там Зулькарнай-хазрят по-татарски говорил. Потом, уже слушая узбекскую речь, я приобщился к родному языку.
В узбеках меня поразила гостеприимность. Их отношение к гостю – это какой-то особенный ритуал. Ведь мы татары тоже любим гостей, но у них как-то все по-другому. Как они встречают, жестикулируют, усаживают за стол, ломают хлеб, разливают и подают чай. Всеми своими действиями они дают почувствовать тебе, что ты для них дорог и важен.
Местную гостеприимность я испытал, когда нас голодных студентов приглашали на свадьбу-туй. После утреннего намаза, а это примерно в пять часов, к мечети подъезжал автобус и нас зазывали «туйгя!». Мы вообще сначала с недоверчивостью отнеслись к этому приглашению. Какая там свадьба с утра пораньше?! Да и мы кто такие?! Ни родня, ни друзья. А оказывается у них такая традиция – рано начинать торжества и по возможности приглашать шакирдов (мусульманских студентов) из медресе, потому что они на праведном пути, получают религиозные знания. Именно они и есть настоящие муджахиды (совершающие джихад, т.к. Пророк Мухаммад говорил, что тот, кто вышел из дому и отправился получать исламские знания, то он на пути Аллаха пока не вернется домой). Соответственно накормить таких людей (т.е. нас) или же чем-то помочь им является большим благом. В среднем в неделю хотя бы один раз нас возили на такую свадьбу. И мы, конечно же, бежали туда со всех ног.
Обычно нас привозили в большой дом, а у ворот встречали как больших начальников. Специально назначенные молодые люди поливали на руки воду, предлагали полотенца, потом провожали в дом, где на достархане, накрытом на полу, чего только не было. Сначала, мы пили чай со сладостями и фруктами. Потом нам приносили наивкуснейший суп-маставу с айраном. А в заключении подавали узбекский плов, от которого невозможно было оторваться. Вообще у узбеков и таджиков подача плова означает, что трапеза закончена, и пора уходить. Да мы и не обижались. Еще бы, нас еще ничего не видевших в жизни ребятишек, встречали с таким уважением, кормили на убой лучше, чем в ресторане, а потом, провожая, еще и благодарили за то, что мы к ним пришли.
На этих свадьбах я узнал, что по мусульманской традиции, необходимо протирать хлебом или пальцем тарелку, из которой ты ел. Это для того, что бы пища не оставалась и не стала исраф (расточительством). А еще наш Пророк говорил, что это нужно делать, потому что мы не знаем, в какой части блюда скрывается её баракат (благодать). Я узнал, что кушать нужно только правой рукой, и после еды нет ничего зазорного, с точки зрения ислама, облизать пальцы. И даже если человек левша, то ему необходимо приучить себя кушать правой, а все остальные действия можно делать левой. На этих же свадьбах, на собственном горьком опыте, я узнал, что и чай надо наливать правой рукой, а потом ставить чайник, перекладывать пиалу в правую руку, а только тогда подавать её гостю. Помню, как-то, взял пиалу в левую, правой налил из чайника чай и тут же подал её своему соседу по достархану. Узбек, сидевший напротив, даже не взял у меня из рук этот чай. Я-то откуда знал?! А когда его друг, сидевший рядом, спросил его, почему он не берет пиалу, тот ответил по-узбекски (а я-то уже начал что-то понимать): «Он этой рукой (левой) подмывается, а потом я должен из неё чай принимать?!»
В соответствии с канонами ислама, во всех благих начинаниях мы всегда отдаем предпочтение правой стороне. Правой рукой кушаем, пьем, здороваемся, подаем что-либо и берем. С правой стороны начинаем одеваться. С правой ноги заходим в мечеть, а с левой выходим. А в туалет заходим с левой ноги, так как это грязное место, а выходим с правой. Левой рукой сморкаемся, моем ноги, подмываемся. Подобные детали я узнавал постепенно в разных бытовых ситуациях.
Среди молодых студентов сами ребята узбеки особенно не отличались какими-то высокими моральными качествами. Они были больше похожи на нас – татар и казахов. А вот поведением и воспитанием кавказцев, а особенно чеченцев и ингушей я был сильно удивлен.
В моей памяти отложился приезд чеченской группы. Мы прибыли в Андижан в начале августа 1992 г. Они же приехали на две недели позже. Это было поздно вечером, уже почти стемнело. Тут по медресе прошла новость – чеченцы приехали. Мы побежали посмотреть. Ведь я еще никогда в жизни не видел живого чеченца. Я ожидал встретить черноволосых, смуглых, небритых мужиков, как это описывал нам в своих произведениях М.Ю. Лермонтов, которые мы изучали по школьной программе. Однако оказалось совсем наоборот. Они оказались очень симпатичными, светлыми, элегантными и очень хорошо сложенными ребятами. Разговаривали мало и очень аккуратно. Завхоз узбек (я уже не помню его имени) на наших глазах принес им большую тарелку-таба плова, хотя когда приехали мы, никто нам такой почести не оказал.
У чеченцев я впервые в жизни увидел и был потрясен их соблюдением четкой внутренней субординации между старшими и младшими. Даже месяц разницы в возрасте был причиной подчинения и почитания между ними. Те, кто постарше всегда были серьезны и рассудительны. Младшие неизменно вставали перед ними, ходили на базар, совершали покупки и выполняли всяческие мелкие поручения. И во всем этом не было унижения и раболепства. Никто из них не «шестерил» и не пытался другого унизить. Такие взаимоотношения у них были друг с другом. По отношению же к другим народам они держали себя выше и увереннее.
Хорошо, что мы были в медресе и нас объединял ислам. Если бы мы пересеклись с кавказцами при других не религиозных обстоятельствах, то вероятнее всего они попытались бы подчинить нас себе и заставить им прислуживать. И скорее всего, и даже там в медресе, их молодежь страстно желала этого, но среди них были ребята постарше и помудрее. Они понимали, что мы еще «зеленые» ничего не знающие российские мусульмане, воспитанные непонятно как, что кто-то может просто-напросто сломаться и возненавидеть ислам. Наверное, старшие чеченцы остановили процесс еще в зачатии. Хотя и мы конечно тоже просто так не сдались бы, ну или на крайний случай разбежались бы по домам.
Тогда двадцать лет назад тесно соприкасаясь с кавказцами, я стал понимать, как важно вести себя достойно и благородно. Следить за словами и не болтать лишнего. И если ты мусульманин, то должен серьезно соблюдать религию и тогда ты заслужишь их уважения (конечно же, придерживаясь канонов ислама, не стоит делать намерение угодить кому-либо из людей). Если же человек не мусульманин, то ему необходимо максимально сохранять свое достоинство, поменьше разговаривать и не унижаться перед ними. Иначе умение держать себя через чур уверенно и стремление преобладать над другими заложенные в них с детства моментально даст о себе знать. Важно не мелочиться и не жадничать. Среди наших студентов даже шутка такая появилась: «Если чеченец и татарин вместе идут в кафе, то чеченец сделает все для того, что бы самому заплатить за обед, а татарин будет кушать и думать: «а кто же всё-таки за все это платить будет?!»
Интересно было то, что зайдя случайно к чеченцам или ингушам в комнату и застав их за приемом пищи, было практически невозможно уйти, не разделив с ними трапезу. А если же они вдруг заходили к тебе во время еды, было также невозможно усадить их у себя за стол.
Потом уже в Тунисе, когда я снова с ними столкнулся, будучи старше и мудрее, я стал понимать (да и они отчасти мне это сами объяснили), что чеченцев и ингушей с самого детства приучают постоянно следить за своими действиями и словами. Не дай Аллах, где-то он нарушит народные обычаи, покажет свою трусость, жадность или предательство. Об этом неминуемо узнают в его деревне или районе, он опозорится сам, опозорит свой род, и об этом не забудут даже через тридцать лет. Потерянный авторитет чеченцу трудно вернуть, поэтому они берегут его с самого детства.
При этом я заметил, что они более доверчивы чем мы татары. Если они увидят, что ты человек богобоязненный и религиозно грамотный, то они почему то проникаются к тебе всей душой и почти не глядя идут за тобой. Однако стоит тебе хоть раз ошибиться, то ты падаешь в их глазах и навряд ли уже займешь прежние позиции.
Мы же татары, слишком недоверчивы к окружающим, но зато умеем забывать их старые ошибки и верим что человек способен исправляться со годами.
Хочется еще отметить, что всегда при общении с чеченцами и ингушами я чувствовал определенное напряжение. Такого ощущения никогда не было ни с кем из других народов. И они сами по одиночке оказываясь с другими мусульманами, не раз признавались, что чувствуют себя очень спокойно «без напряга». Не нужно постоянно следить за внешним видом, разговором. Можно просто расслабиться и быть таким какой ты есть на самом деле.
Я думаю, Дорогой Читатель, мы достаточно мы поговорили о горных джигитах и нужно все-таки вернуться к теме нашего разговора. Среди ребят приезжавших в то время в медресе или даже заграничные исламские институты были такие, кто привозил с собой самоучители английского языка и учебники по философии. Скорее всего они еще дома строили грандиозные планы по изучению всего этого наряду с исламскими дисциплинами. Однако в реальности все оказывалось намного печальнее. У большинства не хватало усидчивости даже обязательную программу освоить.
Отсутствие усидчивости, неумение самостоятельно работать, планировать свое время - вот чем отличались тогда да и сейчас многие шакирды. А все потому, что с детства родителями это не было заложено. Сейчас я на сто процентов уверен, что лучшее что мы можем дать свои детям, ну кроме религии конечно, это воспитать в них целеустремленность и умение самостоятельно трудиться. Иначе оказавшись в свободном полете, им случается тяжело побороть лень, бытовые неудобства и трудно определить для себя первоочередные задачи.
В узбеках меня поразила гостеприимность. Их отношение к гостю – это какой-то особенный ритуал. Ведь мы татары тоже любим гостей, но у них как-то все по-другому. Как они встречают, жестикулируют, усаживают за стол, ломают хлеб, разливают и подают чай. Всеми своими действиями они дают почувствовать тебе, что ты для них дорог и важен.
Местную гостеприимность я испытал, когда нас голодных студентов приглашали на свадьбу-туй. После утреннего намаза, а это примерно в пять часов, к мечети подъезжал автобус и нас зазывали «туйгя!». Мы вообще сначала с недоверчивостью отнеслись к этому приглашению. Какая там свадьба с утра пораньше?! Да и мы кто такие?! Ни родня, ни друзья. А оказывается у них такая традиция – рано начинать торжества и по возможности приглашать шакирдов (мусульманских студентов) из медресе, потому что они на праведном пути, получают религиозные знания. Именно они и есть настоящие муджахиды (совершающие джихад, т.к. Пророк Мухаммад говорил, что тот, кто вышел из дому и отправился получать исламские знания, то он на пути Аллаха пока не вернется домой). Соответственно накормить таких людей (т.е. нас) или же чем-то помочь им является большим благом. В среднем в неделю хотя бы один раз нас возили на такую свадьбу. И мы, конечно же, бежали туда со всех ног.
Обычно нас привозили в большой дом, а у ворот встречали как больших начальников. Специально назначенные молодые люди поливали на руки воду, предлагали полотенца, потом провожали в дом, где на достархане, накрытом на полу, чего только не было. Сначала, мы пили чай со сладостями и фруктами. Потом нам приносили наивкуснейший суп-маставу с айраном. А в заключении подавали узбекский плов, от которого невозможно было оторваться. Вообще у узбеков и таджиков подача плова означает, что трапеза закончена, и пора уходить. Да мы и не обижались. Еще бы, нас еще ничего не видевших в жизни ребятишек, встречали с таким уважением, кормили на убой лучше, чем в ресторане, а потом, провожая, еще и благодарили за то, что мы к ним пришли.
На этих свадьбах я узнал, что по мусульманской традиции, необходимо протирать хлебом или пальцем тарелку, из которой ты ел. Это для того, что бы пища не оставалась и не стала исраф (расточительством). А еще наш Пророк говорил, что это нужно делать, потому что мы не знаем, в какой части блюда скрывается её баракат (благодать). Я узнал, что кушать нужно только правой рукой, и после еды нет ничего зазорного, с точки зрения ислама, облизать пальцы. И даже если человек левша, то ему необходимо приучить себя кушать правой, а все остальные действия можно делать левой. На этих же свадьбах, на собственном горьком опыте, я узнал, что и чай надо наливать правой рукой, а потом ставить чайник, перекладывать пиалу в правую руку, а только тогда подавать её гостю. Помню, как-то, взял пиалу в левую, правой налил из чайника чай и тут же подал её своему соседу по достархану. Узбек, сидевший напротив, даже не взял у меня из рук этот чай. Я-то откуда знал?! А когда его друг, сидевший рядом, спросил его, почему он не берет пиалу, тот ответил по-узбекски (а я-то уже начал что-то понимать): «Он этой рукой (левой) подмывается, а потом я должен из неё чай принимать?!»
В соответствии с канонами ислама, во всех благих начинаниях мы всегда отдаем предпочтение правой стороне. Правой рукой кушаем, пьем, здороваемся, подаем что-либо и берем. С правой стороны начинаем одеваться. С правой ноги заходим в мечеть, а с левой выходим. А в туалет заходим с левой ноги, так как это грязное место, а выходим с правой. Левой рукой сморкаемся, моем ноги, подмываемся. Подобные детали я узнавал постепенно в разных бытовых ситуациях.
Среди молодых студентов сами ребята узбеки особенно не отличались какими-то высокими моральными качествами. Они были больше похожи на нас – татар и казахов. А вот поведением и воспитанием кавказцев, а особенно чеченцев и ингушей я был сильно удивлен.
В моей памяти отложился приезд чеченской группы. Мы прибыли в Андижан в начале августа 1992 г. Они же приехали на две недели позже. Это было поздно вечером, уже почти стемнело. Тут по медресе прошла новость – чеченцы приехали. Мы побежали посмотреть. Ведь я еще никогда в жизни не видел живого чеченца. Я ожидал встретить черноволосых, смуглых, небритых мужиков, как это описывал нам в своих произведениях М.Ю. Лермонтов, которые мы изучали по школьной программе. Однако оказалось совсем наоборот. Они оказались очень симпатичными, светлыми, элегантными и очень хорошо сложенными ребятами. Разговаривали мало и очень аккуратно. Завхоз узбек (я уже не помню его имени) на наших глазах принес им большую тарелку-таба плова, хотя когда приехали мы, никто нам такой почести не оказал.
У чеченцев я впервые в жизни увидел и был потрясен их соблюдением четкой внутренней субординации между старшими и младшими. Даже месяц разницы в возрасте был причиной подчинения и почитания между ними. Те, кто постарше всегда были серьезны и рассудительны. Младшие неизменно вставали перед ними, ходили на базар, совершали покупки и выполняли всяческие мелкие поручения. И во всем этом не было унижения и раболепства. Никто из них не «шестерил» и не пытался другого унизить. Такие взаимоотношения у них были друг с другом. По отношению же к другим народам они держали себя выше и увереннее.
Хорошо, что мы были в медресе и нас объединял ислам. Если бы мы пересеклись с кавказцами при других не религиозных обстоятельствах, то вероятнее всего они попытались бы подчинить нас себе и заставить им прислуживать. И скорее всего, и даже там в медресе, их молодежь страстно желала этого, но среди них были ребята постарше и помудрее. Они понимали, что мы еще «зеленые» ничего не знающие российские мусульмане, воспитанные непонятно как, что кто-то может просто-напросто сломаться и возненавидеть ислам. Наверное, старшие чеченцы остановили процесс еще в зачатии. Хотя и мы конечно тоже просто так не сдались бы, ну или на крайний случай разбежались бы по домам.
Тогда двадцать лет назад тесно соприкасаясь с кавказцами, я стал понимать, как важно вести себя достойно и благородно. Следить за словами и не болтать лишнего. И если ты мусульманин, то должен серьезно соблюдать религию и тогда ты заслужишь их уважения (конечно же, придерживаясь канонов ислама, не стоит делать намерение угодить кому-либо из людей). Если же человек не мусульманин, то ему необходимо максимально сохранять свое достоинство, поменьше разговаривать и не унижаться перед ними. Иначе умение держать себя через чур уверенно и стремление преобладать над другими заложенные в них с детства моментально даст о себе знать. Важно не мелочиться и не жадничать. Среди наших студентов даже шутка такая появилась: «Если чеченец и татарин вместе идут в кафе, то чеченец сделает все для того, что бы самому заплатить за обед, а татарин будет кушать и думать: «а кто же всё-таки за все это платить будет?!»
Интересно было то, что зайдя случайно к чеченцам или ингушам в комнату и застав их за приемом пищи, было практически невозможно уйти, не разделив с ними трапезу. А если же они вдруг заходили к тебе во время еды, было также невозможно усадить их у себя за стол.
Потом уже в Тунисе, когда я снова с ними столкнулся, будучи старше и мудрее, я стал понимать (да и они отчасти мне это сами объяснили), что чеченцев и ингушей с самого детства приучают постоянно следить за своими действиями и словами. Не дай Аллах, где-то он нарушит народные обычаи, покажет свою трусость, жадность или предательство. Об этом неминуемо узнают в его деревне или районе, он опозорится сам, опозорит свой род, и об этом не забудут даже через тридцать лет. Потерянный авторитет чеченцу трудно вернуть, поэтому они берегут его с самого детства.
При этом я заметил, что они более доверчивы чем мы татары. Если они увидят, что ты человек богобоязненный и религиозно грамотный, то они почему то проникаются к тебе всей душой и почти не глядя идут за тобой. Однако стоит тебе хоть раз ошибиться, то ты падаешь в их глазах и навряд ли уже займешь прежние позиции.
Мы же татары, слишком недоверчивы к окружающим, но зато умеем забывать их старые ошибки и верим что человек способен исправляться со годами.
Хочется еще отметить, что всегда при общении с чеченцами и ингушами я чувствовал определенное напряжение. Такого ощущения никогда не было ни с кем из других народов. И они сами по одиночке оказываясь с другими мусульманами, не раз признавались, что чувствуют себя очень спокойно «без напряга». Не нужно постоянно следить за внешним видом, разговором. Можно просто расслабиться и быть таким какой ты есть на самом деле.
Я думаю, Дорогой Читатель, мы достаточно мы поговорили о горных джигитах и нужно все-таки вернуться к теме нашего разговора. Среди ребят приезжавших в то время в медресе или даже заграничные исламские институты были такие, кто привозил с собой самоучители английского языка и учебники по философии. Скорее всего они еще дома строили грандиозные планы по изучению всего этого наряду с исламскими дисциплинами. Однако в реальности все оказывалось намного печальнее. У большинства не хватало усидчивости даже обязательную программу освоить.
Отсутствие усидчивости, неумение самостоятельно работать, планировать свое время - вот чем отличались тогда да и сейчас многие шакирды. А все потому, что с детства родителями это не было заложено. Сейчас я на сто процентов уверен, что лучшее что мы можем дать свои детям, ну кроме религии конечно, это воспитать в них целеустремленность и умение самостоятельно трудиться. Иначе оказавшись в свободном полете, им случается тяжело побороть лень, бытовые неудобства и трудно определить для себя первоочередные задачи.
Комментариев нет :
Отправить комментарий